Марина Ефиминюк

Магические узы

© Ефиминюк М. В., 2017

© Художественное оформление, «Издательство Альфа-книга», 2017

Последний день обычного клерка

Весенний Ветих просыпался, стряхивал последние капли предрассветной ленивой дремоты. На перекрестках, выпуская облачка зеленоватого дыма, нетерпеливые автокары дожидались разрешительных сигналов световых фонарей. В небе лениво крутили лопасти винтов вальяжные дирижабли и доставляли жителей спальных районов в деловой центр.

Каждое утро я мечтала плавать в кудрявых облачках, с комфортом подремывая в удобном кресле, но мое жалованье конторского клерка подобной роскоши не позволяло, а потому приходилось преодолевать испытание переполненным трамваем. Не то чтобы я жаловалась, но когда, как сегодня, толпа прижимала меня к пышной груди высокой дамы-тролля в розовой кофточке, становилось как-то очень некомфортно.

По ви?дению каждый день без устали повторяли, что люди расплодились и притесняют другие расы. Особенно громко об ущемлении прав заявляли утопающие в роскоши эльфы, никогда не знавшие черной работы и наверняка постоянно летавшие на личных дирижаблях. Однако в трамвайной толкучке мне казалось, что притесняют, причем и в прямом, и в переносном смысле этого слова, исключительно меня – худенькую барышню среднего роста в неудобных туфлях и узкой юбке.

Наконец мы остановились напротив большой площади, где многоликий океан тек к каменной башенке городской подземки, над крышей которой светилась строгая литера «П». Народ качнулся. Я в последний раз уткнулась носом в низкое декольте соседки и, пока не получила по лбу, ринулась через открытые двери на свежий воздух.

– Сегодня Мировой магический совет принимает закон о контроле над рождаемостью в человеческих семьях! – заорал в ухо усатый разносчик газет. Через его согнутую руку были перекинуты все еще пахнущие типографской краской газетные листы.

Непроизвольно я отшатнулась от крикуна, и тут же кто-то подленько наступил мне на задник туфли. Стоило оглянуться со свирепым видом, как взгляд уткнулся в знакомую розовую кофточку. Дамочка-тролль, определенно желая поскандалить, многозначительно изогнула выщипанную бровь. К сожалению, мы находились в «разных весовых категориях», как сказал бы мой отец, бывший страж, вышедший в отставку по выслуге лет. В общем, ход и итог поединка легко предсказывались.

– Ничего страшного, – фальшиво улыбнулась я.

В подземке гуляли сквозняки, пахло сыростью, все вокруг пропитал прогорклый запах угля. Изнутри станция напоминала сумрачную сводчатую пещеру. На самом видном месте в воздухе мерцал морок большого магического экрана со сводкой погоды в тоннелях и на платформах.

«Уважаемые пассажиры! Будьте осторожны! Сегодня густой туман!» – гласили крупные светящиеся буквы. Ниже шла мелкая строчка: «Приносим свои извинения за доставленные неудобства!»

Впрочем, туман был предпочтительнее отключения света – оно стихийным бедствием грянуло в понедельник. В то черное утро яркие магические огни безуспешно заменили факелами, но темнота исключительно пагубно сказалась на моем имуществе суммой в десять целковых.

На платформу народ спускали лифтовые кабинки, похожие на клетки с деревянными лавками. Заскочив в одну из них, я получила чувствительный удар дверью по мягкому месту и, охнув, плюхнулась на скамью рядом с аггелицей. Пассажиры тесной кабинки отчаянно делали вид, что близость опасного создания их нисколечко не смущает, но в воздухе все равно ощущалась нервозность.

После Мировой войны аггелы , обладатели магии огня, превратились в изгоев. Их боялись, сторонились и еще в детстве клеймили особой печатью, перекрывающей магический дар. Чтобы не было повадно выступать на стороне зла, в смысле на стороне Черного диктатора.

Исподтишка я покосилась на соседку. Красная кожа, желтые глаза с кокетливыми стрелочками. Из-под густых каштановых прядей высовывались маленькие круглые рожки. Длинные пальцы с черными от природы ногтями выстукивали по сгибу руки какой-то мотивчик. Модный узкий пиджак вызывал зависть, только вот гладкий хвост, обернутый вокруг руки, смущал. Не то чтобы я против хвостов…

Ефиминюк Марина Владимировна

Магические узы

Последний день обычного клерка

"… Население земли делится на шесть основных официально признанных и зарегистри-рованных рас: люди, гномы, эльфы, тролли, гоблины, аггелы. В межрасовом языке принято об-щее название − фейри.

Раса людей самая многочисленная и единственная не является магической. Лишь от-дельные представители людского рода обладают особыми талантами. В прошлом их называли "ведуны", что в переводе на межрасовый язык означает "маги". Существует разновидность людских ведунов − "нимфы". С самого детства природная магия преображает их внешность, добавляя яркости и, зачастую, кричащей пригожести. Другими талантами нимфы не обладают. Нимфы рождаются как женского, так и мужского пола.

Магия людей ограничена. При постоянном обращении к силе, она истощается. С пере-ходом из поколенья в поколенье, сила вырождается, пока не становится равна нолю. Подобное явление неуклонно ведет к исчезновению самого вида "людские маги".

Эльфы (межрас. "Лесные духи") вторая по численности раса, заселяющая Землю. Обще-ство эльфов строго разделено на кланы по территориальному признаку. Вплоть до 1912 года ключевые города располагались в дремучих лесах Центрального и Западного континента. Ос-новное наречие "квэнья" (название эльфийского языка введено профессором, исследователем расы Дж. Т. в 1955 году по новому летоисчислению).

Тролли (межрас. "Горные духи") третья по величине раса фейри. Сохранение популяции связано с высокой приспособляемостью к изменениям окружающей среды и политической обстановки. Основным ареалом расселения до 1912 года являлась местность с холодным климатом, часто соседствовали с горными кланами гномов. Одна из первых рас фейри, принявшая межрасовый язык и расселившаяся в городах.

Раса гномов (межрас. "карлики") является национальным меньшинством. Гномы по сей день придерживаются строгих традиций деления на родовые кланы. До начала Мировой войны (1905 − 1912 г.г.) строили города и деревни в горной местности. В частности, на Центральном континенте область Уральских гор принадлежала диаспорам гномов и делилась на мелкие вот-чины. После отмены границ, кланы гномов последними приняли переселение в объединенные города.

Гоблины (межрас. "уродец") национальное меньшинство. До начала Мировой войны в 1905 году в основном занимали небольшие территории на востоке Центрального континента, а также группу Азиатских островов. По генеалогическому древу жизни считаются дальними родственниками эльфов, но отличаются изумрудной кожей и невысоким ростом. История появления гоблинов спорна, выдвигаются предположения, что раса возникла около семи сотен лет назад из-за мутации некоторых представителей эльфийских кланов, в связи с традицией вегетарианства и запретом на употребление в пищу всего того, у чего есть глаза.

Раса аггелов (межрас. "бес") национальное меньшинство. Основное наречие вплоть до 1912 года − латынь. Единственная раса, обладающая способностью использовать природную магию. В отличие от людских магов не могут творить колдовство, но под действием природных сил "перекидываются" зверями. Их сила и скорость движения увеличивается в десятки раз по сравнению с остальными фейри. В древности вели кочевой образ жизни, и благодаря дару преображения являлись лучшими воинами. В Мировой войне выступали союзниками Черного Диктатора Гориана, за что подвергались гонениям вплоть до 1930 года. По особому указу Мирового Магического Совета с 1915 г. всех аггелов, достигших десятилетнего возраста, клеймят особой печатью, перекрывающей магические способности…"

Выдержка из параграфа?1 "Основные расы, заселяющие Землю" учебника "Со-циология рас" за 10 класс общеобразовательных лицеев.

На полях учебника надпись печатными буквами: "Мама забери меня отсюда, я исправилась! Твоя Ведка".

Четверги я всегда любила. Они хуже, конечно, пятниц, но гораздо приятнее понедельников, когда до выходных тянется целая рабочая седмица.

Наверное, это какой-то тайный знак, что моя жизнь полностью перевернулась в четверг в середине месяца травня.

Солнце в этом году не поскупилось на тепло, щедро проливалось на широкие мощеные улицы Ветиха. Весенний город, наполненный свежей зеленью, наводнили торговцы цветами, а их тележки перегораживали выложенные неровными булыжниками тротуары. Утренний про-хладный воздух пропитался кисловатым запахом магии и изысканным ароматом тюльпанов.

Город стряхивал с себя последние капли предрассветной ленивой дремоты, и заполнялся привычным многоголосьем. Выпуская облачка зеленоватого дыма от магического топлива, на перекрестках нетерпеливо гудели автокары, дожидавшиеся разрешительных сигналов световых фонарей. В небе, лениво крутя лопасти винтов, плыли вальяжные дирижабли, доставлявшие горожан из спальных районов в центр. Длинные острые шпили вытянутых башен, изукрашенных посеревшими от пыли изваяниями, веско и многозначительно устремлялись к редким кудрявым облачкам. В торговых лавчонках с яркими вывесками и блестящими витринами гостеприимно открылись двери. От булочной шел невероятно аппетитный аромат свежей сдобы. Дразня, он проникал в раскрытое оконце переполненного пассажирами трамвая.

Стоя на одной ноге рядом с высокой дамой троллем в нежно розовой кофточке, нелепо контрастирующей с зеленым цветом кожи, я старалась не вдыхать запах тяжелого благовония. От дурманного аромата ныла голова, и к горлу подкатывал тошнотворный комок. От духоты меня бросало в жар, а обрезанные по подбородок русые волосы, досаждая, настырно лезли в глаза. Дама то и дело недовольно тыкала меня локтем, стараясь отодвинуть. Напирающая толпа не позволяла даже пошевелиться, и, желая отомстить, я пару раз в ответ отдавила ногу обидчицы высоким каблуком. Та молчала, но недовольно фыркала.

По видению каждый день без устали повторяли, что люди притесняют другие расы. Особенно громко об ущемлении прав заявляли утопающие в роскоши эльфы, никогда не знав-шие черной работы. В разношерстной толпе мне казалось, что пока, причем в прямом смысле слова, притесняют исключительно меня, худенькую среднего роста барышню в неудобных туфлях и узкой юбке.

Наконец, трамвай остановился напротив большой площади подземки, и народ качнулся. Двери распахнулись, толпа поспешно вывалилась на свежий воздух и слилась с волнующимся океаном горожан многоликого мегаполиса. Все торопились к приземистой каменной башенке станции с арочным входом и светящейся литерой "П".

Марина Ефиминюк

Магические узы

Последний день обычного клерка

Весенний Ветих просыпался, стряхивал последние капли предрассветной ленивой дремоты. На перекрестках, выпуская облачка зеленоватого дыма, нетерпеливые автокары дожидались разрешительных сигналов световых фонарей. В небе лениво крутили лопасти винтов вальяжные дирижабли и доставляли жителей спальных районов в деловой центр.

Каждое утро я мечтала плавать в кудрявых облачках, с комфортом подремывая в удобном кресле, но мое жалованье конторского клерка подобной роскоши не позволяло, а потому приходилось преодолевать испытание переполненным трамваем. Не то чтобы я жаловалась, но когда, как сегодня, толпа прижимала меня к пышной груди высокой дамы-тролля в розовой кофточке, становилось как-то очень некомфортно.

По видению каждый день без устали повторяли, что люди расплодились и притесняют другие расы. Особенно громко об ущемлении прав заявляли утопающие в роскоши эльфы, никогда не знавшие черной работы и наверняка постоянно летавшие на личных дирижаблях. Однако в трамвайной толкучке мне казалось, что притесняют, причем и в прямом, и в переносном смысле этого слова, исключительно меня – худенькую барышню среднего роста в неудобных туфлях и узкой юбке.

Наконец мы остановились напротив большой площади, где многоликий океан тек к каменной башенке городской подземки, над крышей которой светилась строгая литера «П». Народ качнулся. Я в последний раз уткнулась носом в низкое декольте соседки и, пока не получила по лбу, ринулась через открытые двери на свежий воздух.

– Сегодня Мировой магический совет принимает закон о контроле над рождаемостью в человеческих семьях! – заорал в ухо усатый разносчик газет. Через его согнутую руку были перекинуты все еще пахнущие типографской краской газетные листы.

Непроизвольно я отшатнулась от крикуна, и тут же кто-то подленько наступил мне на задник туфли. Стоило оглянуться со свирепым видом, как взгляд уткнулся в знакомую розовую кофточку. Дамочка-тролль, определенно желая поскандалить, многозначительно изогнула выщипанную бровь. К сожалению, мы находились в «разных весовых категориях», как сказал бы мой отец, бывший страж, вышедший в отставку по выслуге лет. В общем, ход и итог поединка легко предсказывались.

– Ничего страшного, – фальшиво улыбнулась я. В подземке гуляли сквозняки, пахло сыростью, все вокруг пропитал прогорклый запах угля. Изнутри станция напоминала сумрачную сводчатую пещеру. На самом видном месте в воздухе мерцал морок большого магического экрана со сводкой погоды в тоннелях и на платформах.

«Уважаемые пассажиры! Будьте осторожны! Сегодня густой туман!» – гласили крупные светящиеся буквы. Ниже шла мелкая строчка: «Приносим свои извинения за доставленные неудобства!»

Впрочем, туман был предпочтительнее отключения света – оно стихийным бедствием грянуло в понедельник. В то черное утро яркие магические огни безуспешно заменили факелами, но темнота исключительно пагубно сказалась на моем имуществе суммой в десять целковых.

На платформу народ спускали лифтовые кабинки, похожие на клетки с деревянными лавками. Заскочив в одну из них, я получила чувствительный удар дверью по мягкому месту и, охнув, плюхнулась на скамью рядом с аггелицей. Пассажиры тесной кабинки отчаянно делали вид, что близость опасного создания их нисколечко не смущает, но в воздухе все равно ощущалась нервозность.

После Мировой войны аггелы, обладатели магии огня, превратились в изгоев. Их боялись, сторонились и еще в детстве клеймили особой печатью, перекрывающей магический дар. Чтобы не было повадно выступать на стороне зла, в смысле на стороне Черного диктатора.

Исподтишка я покосилась на соседку. Красная кожа, желтые глаза с кокетливыми стрелочками. Из-под густых каштановых прядей высовывались маленькие круглые рожки. Длинные пальцы с черными от природы ногтями выстукивали по сгибу руки какой-то мотивчик. Модный узкий пиджак вызывал зависть, только вот гладкий хвост, обернутый вокруг руки, смущал. Не то чтобы я против хвостов…

Видимо, нервы у нее были покрепче многих. Она будто бы не замечала коллективной оторопи курятника, состоящего из приличных фейри, и с непроницаемым видом рассматривала на стене морок улыбчивой нимфы, рекламирующей карту сберегательного банка.

Клетка между тем дернулась, и мы ухнули в пропасть. Застонали тросы. От стремительного падения подвело живот, растрепались волосы.

Внизу разливался молочно-белый туман, превращавший подземелье в сумеречный мир. Пассажиры стали походить на бестелесных призраков, побледнели краски. То и дело кто-нибудь спотыкался и с головой нырял в густую туманную завесу. Потом выныривал, с дурацким видом оглядывался вокруг, поспешно оправлял одежду.

Кабинка с грохотом остановилась, и меня вместе с остальными поглотил туман. От царивших вокруг серости и сырости народ пребывал в угрюмом настроении. Доковыляв до платформы, я остановилась рядом с представительным троллем с развернутым газетным листом в руках. Не справившись с соблазном, заглянула в чужую газету и поискала результаты ежегодного конкурса менестрелей «Город-виденье». Судя по деликатному молчанию прессы, Ветих снова оказался не у дел. Зато первая полоса кричала крупным заголовком: «На Мировом аукционе будет продан браслет Черного диктатора!»

«Черным диктатором» называли чернокнижника Гориана Менского, из-за которого чуть больше века назад началась Мировая война. Противостояние между расами длилось около семи лет и унесло жизни миллионов ни в чем не повинных фейри. Оно же стерло границы между государствами и на долгие годы загнало аггелов в закрытые резервации.

Вдруг туманная платформа взорвалась возмущенными возгласами и неясным движением. Краем глаза я заметила мужскую фигуру и намертво вцепилась в ридикюль. Однако случилось странное. Вместо того чтобы вырвать сумку, вор заключил меня в медвежьи объятия и крепко-накрепко прижал к себе. Его дыхание было частым и сиплым, сердце билось как набат. Секундой позже я полетела на ледяные плиты.

Ридикюль выпал из рук. Ослепнув от тумана, принялась ощупывать пол, пытаясь его отыскать, и схватилась за чью-то лодыжку. Сверху испуганно ойкнули, а потом кто-то сжал мой локоть и заставил подняться. Вынырнув на поверхность туманной завесы, я едва не ревела от обиды.

– Вы в порядке? – Тролль протянул мне потерянную сумку. Застежка каким-то образом отлетела, и наружу вылезали милые девичьему сердцу мелочи, а еще забытые вчерашние бутерброды, завернутые в бумагу.

Я выразительно шмыгнула носом.

Наконец гул возбужденной публики перекрыл резкий визгливый свисток состава. В темноте вспыхнула яркая звездочка фонаря, и через секунду из черного тоннеля вырвался паровоз.

Подземный поезд остановился. Тролль помог мне подняться на подножку отделанного деревянными панелями вагона. Я сунула проводнику проездной билет и, рухнув на жесткую лавку, с досадой изучила приличную ссадину на коленке и порванные чулки.

Тут снова раздался чей-то вопль. В тумане по опустевшей платформе пронеслись стражи порядка. Проводник махнул машинисту, разрешая трогаться, и захлопнул дверь. Поезд дернулся, проехал пару саженей, а потом с толчком остановился, заставив пассажиров недовольно загудеть.

В оконце я увидела, что странного вора поймали. Его скрутил крепкий парень в вязаной шапке, натянутой до самых бровей. Преступник уставился прямехонько на меня и неожиданно подмигнул, словно у нас двоих имелся какой-то общий секрет. От удивления я даже рот открыла. Нахмурившись, парень в шапке непонимающе обернулся. От внимательного острого взгляда угольно-черных глаз сердце тревожно сжалось.

Шестым чувством я никогда не обладала, но даже мне стало ясно, что это крайне плохая новость. Просто отвратительная!

После такого потрясения опоздание в контору «Веселена Прекрасная» выглядело мелкой и незначительной неприятностью. Торопясь позвонить и рассказать о несчастье старшему брату Богдану, я резво выскочила из подземелья, напрочь позабыв про стертую пятку и разбитую коленку.

Вымощенная площадь с гранитным изваянием знаменитого поэта прямо перед конторой была наводнена клерками и зеваками. Между высокими башнями под оглушительным солнцем висел воздушный шар с расплывшимся изображением длинноволосой девицы, улыбавшейся со всех флаконов с притирками «Веселена Прекрасная».

Направляясь к зданию конторы, я вытащила из ридикюля коммуникатор, зеркальный приборчик величиной с ладонь с кривой трещиной поперек экрана. От прикосновения на зеркале вспыхнули крупные зеленоватые цифры.

ГЛАВА 1
Последний день обычного клерка

"… Население земли делится на шесть основных официально признанных и зарегистри-рованных рас: люди, гномы, эльфы, тролли, гоблины, аггелы. В межрасовом языке принято об-щее название − фейри.

Раса людей самая многочисленная и единственная не является магической. Лишь от-дельные представители людского рода обладают особыми талантами. В прошлом их называли "ведуны", что в переводе на межрасовый язык означает "маги". Существует разновидность людских ведунов − "нимфы". С самого детства природная магия преображает их внешность, добавляя яркости и, зачастую, кричащей пригожести. Другими талантами нимфы не обладают. Нимфы рождаются как женского, так и мужского пола.

Магия людей ограничена. При постоянном обращении к силе, она истощается. С пере-ходом из поколенья в поколенье, сила вырождается, пока не становится равна нолю. Подобное явление неуклонно ведет к исчезновению самого вида "людские маги".

Эльфы (межрас. "Лесные духи") вторая по численности раса, заселяющая Землю. Обще-ство эльфов строго разделено на кланы по территориальному признаку. Вплоть до 1912 года ключевые города располагались в дремучих лесах Центрального и Западного континента. Ос-новное наречие "квэнья" (название эльфийского языка введено профессором, исследователем расы Дж. Т. в 1955 году по новому летоисчислению).

Тролли (межрас. "Горные духи") третья по величине раса фейри. Сохранение популяции связано с высокой приспособляемостью к изменениям окружающей среды и политической обстановки. Основным ареалом расселения до 1912 года являлась местность с холодным климатом, часто соседствовали с горными кланами гномов. Одна из первых рас фейри, принявшая межрасовый язык и расселившаяся в городах.

Раса гномов (межрас. "карлики") является национальным меньшинством. Гномы по сей день придерживаются строгих традиций деления на родовые кланы. До начала Мировой войны (1905 − 1912 г.г.) строили города и деревни в горной местности. В частности, на Центральном континенте область Уральских гор принадлежала диаспорам гномов и делилась на мелкие вот-чины. После отмены границ, кланы гномов последними приняли переселение в объединенные города.

Гоблины (межрас. "уродец") национальное меньшинство. До начала Мировой войны в 1905 году в основном занимали небольшие территории на востоке Центрального континента, а также группу Азиатских островов. По генеалогическому древу жизни считаются дальними родственниками эльфов, но отличаются изумрудной кожей и невысоким ростом. История появления гоблинов спорна, выдвигаются предположения, что раса возникла около семи сотен лет назад из-за мутации некоторых представителей эльфийских кланов, в связи с традицией вегетарианства и запретом на употребление в пищу всего того, у чего есть глаза.

Раса аггелов (межрас. "бес") национальное меньшинство. Основное наречие вплоть до 1912 года − латынь. Единственная раса, обладающая способностью использовать природную магию. В отличие от людских магов не могут творить колдовство, но под действием природных сил "перекидываются" зверями. Их сила и скорость движения увеличивается в десятки раз по сравнению с остальными фейри. В древности вели кочевой образ жизни, и благодаря дару преображения являлись лучшими воинами. В Мировой войне выступали союзниками Черного Диктатора Гориана, за что подвергались гонениям вплоть до 1930 года. По особому указу Мирового Магического Совета с 1915 г. всех аггелов, достигших десятилетнего возраста, клеймят особой печатью, перекрывающей магические способности…"

Выдержка из параграфа?1 "Основные расы, заселяющие Землю" учебника "Со-циология рас" за 10 класс общеобразовательных лицеев.

На полях учебника надпись печатными буквами: "Мама забери меня отсюда, я исправилась! Твоя Ведка".

Четверги я всегда любила. Они хуже, конечно, пятниц, но гораздо приятнее понедельников, когда до выходных тянется целая рабочая седмица.

Наверное, это какой-то тайный знак, что моя жизнь полностью перевернулась в четверг в середине месяца травня.

Солнце в этом году не поскупилось на тепло, щедро проливалось на широкие мощеные улицы Ветиха. Весенний город, наполненный свежей зеленью, наводнили торговцы цветами, а их тележки перегораживали выложенные неровными булыжниками тротуары. Утренний про-хладный воздух пропитался кисловатым запахом магии и изысканным ароматом тюльпанов.

Город стряхивал с себя последние капли предрассветной ленивой дремоты, и заполнялся привычным многоголосьем. Выпуская облачка зеленоватого дыма от магического топлива, на перекрестках нетерпеливо гудели автокары, дожидавшиеся разрешительных сигналов световых фонарей. В небе, лениво крутя лопасти винтов, плыли вальяжные дирижабли, доставлявшие горожан из спальных районов в центр. Длинные острые шпили вытянутых башен, изукрашенных посеревшими от пыли изваяниями, веско и многозначительно устремлялись к редким кудрявым облачкам. В торговых лавчонках с яркими вывесками и блестящими витринами гостеприимно открылись двери. От булочной шел невероятно аппетитный аромат свежей сдобы. Дразня, он проникал в раскрытое оконце переполненного пассажирами трамвая.

Стоя на одной ноге рядом с высокой дамой троллем в нежно розовой кофточке, нелепо контрастирующей с зеленым цветом кожи, я старалась не вдыхать запах тяжелого благовония. От дурманного аромата ныла голова, и к горлу подкатывал тошнотворный комок. От духоты меня бросало в жар, а обрезанные по подбородок русые волосы, досаждая, настырно лезли в глаза. Дама то и дело недовольно тыкала меня локтем, стараясь отодвинуть. Напирающая толпа не позволяла даже пошевелиться, и, желая отомстить, я пару раз в ответ отдавила ногу обидчицы высоким каблуком. Та молчала, но недовольно фыркала.