Особенности социального познания, конкретно-исторический подход к социальным явлениям. Явление социальное

Cтраница 1

Социальные явления - это естественные явления, подчиняющиеся естественным законам. Но они, завися от всех других явлений, отличаются большей сложностью.  

Социальное явление или процесс возникает тогда, когда поведение даже одного индивида оказывается под влиянием другого или их группы (общности) независимо от того, присутствуют ли физически этот индивид или общность.  

Основные социальные явления: религия, мораль, право, экономика, эстетика - суть не что иное, как системы ценностей, следовательно, это идеалы. Социология, таким образом, изначально расположена в области идеала; она не приходит к нему постепенно, в результате своих исследований, а исходит из него.  

Новые экономические, политические и социальные явления эпохи Возрождения привели к формированию нового мировоззрения, что благоприятно сказывалось на развитии естественных наук. Создание разного рода механизмов при быстром росте промышленности и горного дела вызвало необходимость выделения из натурфилософии математики и механики, изучающей наиболее простые формы движения - механическое перемещение тел и механические их взаимодействия.  

Трактовать социальные явления как двещи, разъяснял социолог, означает признавать их не зависимое от субъекра-существование и исследовать их объективно, так, как исследуют свой предмет естественные пауки. Цель социологической науки не сводится к описанию и упорядочению социальных фактов через наблюдаемые объективные проявления.  

Ведь социальные явления можно адекватно интерпретировать лишь как проявления общественной жизни в целом. Отсюда возникал вопрос - способна ли социология быть средством для решения больших практических социальных проблем в рамках совершенствования жизни общества.  

Развитие социального явления в направлении наиболее полного выражения его социальной сущности происходит во взаимодействии и взаимоусилении внешних и внутренних регулятивных механизмов. В процессе социализации индивидом усваиваются (в большей или меньшей мере) стандарты и идеалы его окружения таким образом, что они становятся эффективными моти-вационными силами его собственного поведения независимо от внешних санкций. Индивид в таком случае выступает сознательным потенциальным регулятором своей психической деятельности и поведения, преобразователем действия внешних социальных механизмов во внутренние.  

Развитие социального явления происходит во взаимодействии внешних и внутренних регулятивных механизмов. В процессе социализации индивидом усваиваются стандарты и идеалы его окружения таким образом, что они становятся эффективными мотиваци-онными силами его собственного поведения независимо от внешних санкций. Индивид в этом случае выступает сознательным регулятором своего поведения и преобразователем действия внешних социальных механизмов во внутренние.  

Сложность социальных явлений приводит к тому, что удачная формализация любого фрагмента интересующей социолога реальности, как правило, не бывает однозначной.  

Многообразие социальных явлений и проблем, стремление ученых упорядочить их с точки зрения значимости для общественной жизнедеятельности приводят к тому, что разные научные школы и теории имеют различные взгляды на предмет социологии. Во многом этот факт обусловлен процессом исторического развития различных социологических школ, изначально опиравшихся на методы различных общественных п даже естественных наук: психологии, биологии, философии, права, этики п др. Родоначальники социологии, внесшие су-щсстпенный вклад в процесс ее становления как науки, являли собой не узких предметников, а чаще всего ученых с широким спектром философских, исторических, этических, правовых, психологических и естественно-научных знаний, которые давали им возможность видеть социальный мир в его многообразии и диалектике биосоциального.  

Большинство социальных явлений, их приемлемость обществу зависит от моральной их оценки.  

Изучение социальных явлений (посредством анкетирования, собеседования с подчиненными, личных наблюдений, постановки социального эксперимента и др.) дает конкретную и точную информацию, способствующую принятию целенаправленных управленческих решений и применению оптимальных способов их реализации.  

Однако как социальное явление конфликт был впервые рассмотрен А. В работе Исследования о природе и причинах богатства народов он писал, что в основе конфликта лежит деление общества на классы и экономическое соперничество между ними.  

Однако некоторые социальные явления невозможно отнести только к объективным или только к субъективным. Они в сфере социальной реальности выступают одновременно и как объективные, и как субъективные. Так, семья, с одной стороны, - это объективное явление, а с другой стороны, она основывается на определенной совокупности норм, ценностных ориентации, социальных установок и др. Поэтому в социологии многие явления рассматриваются как объективно-субъективные (объективно-субъективный континуум), а не как две взаимоисключающие друг друга полярные противоположности. Объектами социологических исследований выступают смешанные объективно-субъективные явления, которые могут быть более или менее объективными или субъективными.  

БЕЗРАБОТИЦА - социальное явление, неизбежное в условиях капитализма, обусловленное действием объективных экономических законов этой общественно-экономической формации.  

Что же дает возможность не только описать социальные явления, но и понять их?

1. Правильный подход к социальные явлениям, т.е. в понимании общественных явлений следует исходить из их сути.

2. Если развитие общества, его история - это деятельность людей, то нужно анализировать как текущую деятельность, так и ее условия.

3. Нельзя не учитывать деятельность, воспроизводящую известные продукты и методы их создания, и деятельность творческую. Первая сохраняет стабильность, устойчивость, сложившиеся общественные формы. Вторая обновляет их, преобразует, прокладывает путь новому. Важно также рассматривать взаимосвязь материальной и духовной деятельности.

4. Анализ деятельности различных ее субъектов: как больших групп людей, так и отдельных личностей.

Такой подход позволяет понять зависимость настоящего от прошлого, а также значение настоящего как условия достижения будущего.

Мы лучше поймем сущность и формы современного государства в развитых странах Европы, если проследим этапы его развития от зарождения до наших дней. Но знание современной роли и функций государства в этих странах помогает лучше понять его предыдущую историю. Вместе с тем знание прошлого и настоящего позволяет выявить тенденцию развития государства в будущем, поскольку будущее существует в настоящем как бы в виде зародыша.

Выявляя общее, мы не можем забывать и о том, что не только индивидуальны, неповторимы отдельные события истории, но и своеобразен исторический путь народов, стран, регионов.

В любом обществе существует своеобразное, только ему присущее сочетание экономических, духовных, социальных, политических факторов. Каждое общество имеет только ему присущие свойства, связанные с культурой народа, его историческим опытом и традициями, мировосприятием, поэтому использовать при изучении одной страны знания, полученные при изучении другой, можно, лишь используя метод аналогии. Аналогия - это подобие, сходство предметов в каких-либо свойствах, признаках, отношениях, причем таких предметов, которые в целом различны. Если какой-либо социальный процесс в одной стране аналогичен процессу в другой, то можно лишь предполагать наличие некоторых общих признаков. Готового ответа аналогия не даст. Необходимо конкретное исследование данного процесса в определенных, специфических условиях, учитывая многообразие исторического процесса, много вариантность развития, много линейность истории.

Следовательно важное требование научного подхода: изучение общественных явлений в их многообразных связях, во взаимозависимости. Мы уже говорили, что взаимодействие множества факторов, различных социальных сил, преследующих свои интересы,- важная особенность социальных процессов и явлений.
Пример: роль государства невозможно объеснить без учета конкретных экономических, социальных, культурных условий в данной стране на определенном историческом этапе.

Еще одно требование конкретно-исторического подхода связно с проблемой повторяемости исторических событий. Несовпадение индивидуального облика не означает, что в них вообще нет ничего общего. Если бы это было так, мы не могли бы их объединить словами "революции", "крестьянские восстания" и т.п. Если в многообразии связей, взаимодействий, которые обнаруживаются при анализе социального процесса, выделить наиболее устойчивые, существенные, т.е. такие, без которых процесс не происходит, мы выявим исторические закономерности. Они и составляют то общее, что присуще данной группе явлений (революциям, созданию централизованных государств, промышленному перевороту и т.д.). Это общее повторяется во всех явлениях, относящихся к данной группе.

Конкретно-исторический подход позволяет понять отдельное событие, выявляя как его неповторимую индивидуальность, так и нечто общее для подобных событий, их закономерности. А если это так, то опыт, скажем, революции в одной стране может помочь в понимании аналогичной революции в другой. Конкретный опыт истории - это "уроки истории", выводы, обобщения, доказанные историей. Сопоставление изучаемого события с конкретным опытом истории способствует правильному пониманию этого события.

Итак, рассматривать социальную действительность в развитии, изучать общественные явления в многообразных связях, выявлять общее и особенное на основе изучения конкретных процессов в конкретных исторических условиях - важные принципы познания социальных явлений.

Социальные факты.

Всякое познание общества человеком начинается с восприятия реальных фактов. Факты экономической жизни, социальной, политической, духовной - основа знаний об обществе, деятельности людей. Понятие "социальный факт" употребляется в двух значениях:

• В обычном смысле социальные факты - это события, имевшие место в определенное время при определенных условиях. Это то, что было, что произошло когда-либо в жизни общества. Имевшие место факты не зависят от того, наблюдал ли их субъект познавательной деятельности или нет, знает о них или не знает. Объективные факты, т.е. такие, которые не зависят от исследователя и вообще могут быть не зафиксированы путем описания их свойств.
• В научном или более широком - познавательном смысле под социальным фактом имеется в виду знание о событии, которое описано с учетом специфики социальной ситуации, в которой оно имело место. Научные факты, т.е. о таких, которые включены в совокупные научные знания об обществе и отражены в книгах, рукописях, научных докладах или зафиксированы иным способом.

Наука различает три вида социальных фактов:

1. Действия, поступки людей, отдельных индивидов или больших социальных групп.

2. Продукты человеческой деятельности (материальные и духовные).

3. Словесные (вербальные) действия: мнения, суждения, оценки. Примерами таких социальных фактов могут быть: переход Суворова через Альпы, пирамида Хеопса, слова, сказанные Архимедом: "Дайте мне точку опоры, и я сдвину земной шар".

Когда некто сообщает о каком-либо факте, уместен вопрос: откуда он знает об этом? Возможно, что человек (исследователь) наблюдал то, о чем он говорит, или изучил документ, свидетельствующий об имевшем место событии. Ученые могут зафиксировать факты, изучая статистические данные (например: движение цен на товары, изменение уровня зарплаты и т.д.). А как, например, установить такой факт: какие передачи телевидения наиболее популярны? Сослаться на мнение одного - двух человек нельзя: оно может не совпадать с мнением большинства зрителей. Может быть, посчитать, в адрес какой передачи приходит наибольшее количество писем - откликов? Или определить, на повторение каких фильмов, конкретных номеров приходит более всего заявок? Или с помощью анкеты опросить большое количество (сотни или тысячи) телезрителей? Наблюдение, изучение документов, статистических данных, писем, массовые опросы - все это методы, позволяющие собирать и фиксировать социальные факты.

Но как быть с событиями далекого прошлого - с историческими фактами? Из курса истории вы знаете, что события прошлого оставили более или менее значительные следы: это орудия и жилища, обнаруживаемые при археологических раскопках, сохранившиеся до нашего времени сооружения (крепости, здания и т.п.), различные предметы, а главное, письменные источники (законодательные акты, письма, летописи, позднее книги, газеты, разнообразные документы). По этим следам - историческим источникам - ученые по возможности описывают тот или иной факт. Но факты науки - это не склад разрозненных фактов, облик которых (свойства, признаки, ход события) добросовестно описан. Жизнь общества - это безграничное множество фактов. Французский историк М. Блок. (1886-1944) писал: "Действительность человеческого мира, как и реальность мира физического, огромна и пестра. В простой ее фотографии, если предположить, что такое механическое всеобъемлющее воспроизведение имеет смысл, было бы невозможно разобраться... Как ученый, как всякий просто реагирующий мозг, историк отбирает и просеивает, т.е., говоря коротко, анализирует".

Отбор и группировка фактов зависят от точки зрения исследователя, от проблемы, которую он рассматривает. Изучающий историю права посчитает существенными факты, которые отражают принятые в определенное время в определенном государстве законы и их применение; изучающий экономику отберет факты экономических связей, экономической деятельности; для исследователя религии существенными будут все факты о верованиях людей данной эпохи, обрядах и т.д.

Но отбор фактов зависит в немалой степени от жизненной позиции историка, его убеждений. Давно замечено, что приверженец республики старательно собирает факты о достижениях этого строя, подчас игнорируя сведения, отражающие его недостатки, а изучая монархию, он особое внимание уделяет порокам этой системы. И напротив, историк-монархист делает акцент на фактах, отражающих достоинства монархии и слабости республики.

гда в виде сложных и комбинированных способов.Очертим теперьподробнее эти способы.

Возьмем для примера лермонтовское: "И скучно, и грустно, и некому руку подать в минуту душевной невзгоды". Если бы перед нами был Лермонтов и он произнес бы эти слова, то мы поняли бы, что он переживает то особенное состояние, которое символизируется словом "грусть". Ряд определенных звуков нам передает душевное состояние другого, служит как бы сигнальным знаком определенного душевного состояния. Таков первый пример "звуковой" сигнализации (или символизации). То же самое можно передать и иначе. Кто-нибудь из нас вместо этих слов может просто запеть или заиграть на каком-нибудь музыкальном инструменте нечто такое, что мы сознаем как "грусть"^. Например, возьмем "Осеннюю песню" Чайковского. Определенный комплекс звуков этой песни говорит нам о той же "грусти" и понятен для нас без всяких слов и разъяснений. Таков второй пример звуковой символизации. И вся наша речь есть не что иное, как сплошная звуковая символизация. Если я скажу: "Весною деревья покрываются зеленью", то этот комплекс звуков будет (для русских) чисто звуковой символизацией определенной мысли. Перечислить все конкретные виды этой символизации нет возможности. Удар пушки в 12 часов в Петербурге есть символ того, что сейчас ровно 12 часов; свисток паровоза есть знак того, что он отправляется; гудки фабрик - символ того, что смена кончилась или начинается; звук рожка пожарных - символ пожара и предупреждение о необходимости дать дорогу и т. д. и т. д. Отсюда понятно, что всякий язык может быть определен как главный и основной вид звуковой социальной символики.

Перейдем теперь к другому виду сигнализации, к цветовой. Нам приходилось встречать открытки и записки у некоторых "молодых людей" и, особенно, "барышень" с надписью "язык цветов". Этот "язык цветов" был не только языком цветов в смысле растений (например, "роза обозначает пылкую любовь", "лилия - чистоту и невинность", "хризантемы - безнадежную любовь" и т. д.), но цветов в смысле красок. Впрочем, примеров можно привести и без "альбома барышень" сколько угодно. Так, согласно Вундту, белый цвет - символ веселья, зеленый - спокойной радости, красный - возбуждения и силы. Таков простейший пример цветовой сигнализации. Одним из примеров этого же рода являются и красные ленты, и красные флаги, так настойчиво преследуемые полицией и т. д. Само по себе разумеется, что красный цвет преследуется не потому, что он красный, а потому, что он символ мыслей, хотений и чувств, враждебных существующему строю. К этому же виду сигнализации должны быть отнесены и цвета государственных флагов, символизирующие единство государства или принадлежность toi о или иного судна с определенной окраской флага к соответствующему государству. Возьмем, далее, определенные цвета фонарей различных номеров трамвая, различные цвета (обычно красный и зеленый), посредством которых символизируется опасность или же безопасность пути для поезда (например, фонари стрелочников и т. д.), или цвета галунов различных ведомств и т. п. - все это суть лишь частные виды той же цветовой символики.

Но мало того; если взять картины, особенно современных художников-декадентов, то нетрудно понять, что "новаторство" многих из них заключается именно в попытке передать определенные мысли и чувства путем простой комбинации самих цветов. Но так как здесь почти всегда этот способ символики соединен с "пространственной" символикой, то более подробно на нем мы остановимся ниже.

В качестве особого вида символики может быть выделена и чисто световая сигнализация. Возьмите фонарики, находящиеся на мачте парохода: что это такое, как не символ того, что плывет пароход и поэтому пусть это видят во избежание столкновения. Возьмите художественные постановки различных пьес. Когда автор хочет показать зрителям хорошее настроение своих героев, то одним из способов вызвать переживание этого "светлого настроения" является изображение на сцене яркого солнечного дня, когда "вся комната как бы залита солнцем". Свет вообще символ радости, веселья и душевной безоблачности. Таков вкратце способ чисто световой символики.

Перейдем теперь к символике "пространственной" или символике формы. Она встречается как в чистом виде, так и в соединении с другими видами сигнализации, в особенности с цветовой. Возьмем буквы или письмена. Обратимся ли мы к иероглифам, или к клинообразным письменам, или к нашим буквам - все они суть символы прежде всего определенных звуков, а затем определенных слов и определенных мыслей. Книги, газеты, журналы и т. д. - все они представляют частный вид этой символики "формы". Громадная роль, которую они играют в социальной жизни, сама собой понятна, и нет надобности ее подчеркивать. Возьмите, далее, все геометрические знаки - все это виды этой же символики формы. Особенно резко она выступает в некоторых случаях. Так, например, кривая линия сама по себе обычно считается символом грациозности и гармоничности, тогда как ломаная - символом неуравновешенности, резкости, грубости и т. д. Вся живопись есть не что иное, как сумма цветовой сигнализации с сигнализацией "формы". Возьмем для примера левитановское "Над вечным покоем". Здесь нам даны очертания туч, реки, холма, часовни и покосившихся крестов над могилами. Этот комплекс цветовых и "пространственных" значков служит символом множества различных мыслей и переживаний; невольно приходит при взгляде на нее и сумрачная "покоящаяся" перед бурей Русь 80-х годов, и чеховское настроение, и вечный сон в царстве смерти, и бессилие человека перед природой и т. д., и т. д. То же, по существу, представляет и всякая картина. Приводить другие примеры излишне, ибо их великое множество.

Дальнейшим видом символизации может служить символизация двигательная или мимическая. Все, конечно, бывали в цирках и все, конечно, видели так называемые пантомимы. Вот эти-то пантомимы и могут служить превосходным примером чисто двигательной символизации. Здесь та или иная мысль или то или иное переживание символизируется путем тех или иных движений. Если мы обратимся к театральным представлениям первобытных людей, то увидим, что они почти целиком представляют символизацию этого рода. Какой-нибудь австралиец, желая передать другим жизнь кенгуру или ящерицы, подражает их движениям и воспроизводит их способы передвижения, их походку и т. д. Точно так же остяки сплошь и рядом дают "медвежьи" драмы и комедии, где остяк изображает медведя и копирует все его действия и движения. И в нашей повседневной жизни мы сплошь и рядом пользуемся этим способом символизации. Когда нас спрашивают о чем-нибудь, мы сплошь и рядом вместо отрицательного "нет" ограничиваемся резким кивком головы или резким движением руки. Желая символизировать радость, мы улыбаемся, печаль - мы принимаем соответствующую позу и соответствующее выражение лица и т. д.

Особенно охотно к этому способу прибегают дети, не умеющие еще говорить, и глухонемые или слепые. У них этот прием "обнаружения" или "овеществления" психических переживаний едва ли не главный.

[ 44]

Пропуская другие второстепенные виды социальной символики, остановимся еще на так называемой "предметной" символики и представляющей обычно соединение всех указанных видов символизации и особенно широко применяемой в социальной жизни. Не приняв во внимание символизм социальной жизни, и в частности, "предметный" символизм, мы рискуем не понять самой сути многих явлений. Возьмем для примера государство. Обычное определение государства как суммы трех элементов: народа, территории и власти -- при формировании символизма делает неразрешимыми тысячи проблем.

И профессор Μ. Рейснер вполне прав, когда указывает на идеологию и специфический символизм, с нею связанный, как одна изсамых основных признаков, характеризующих государство. В самом деле, как иначе объяснить все эти атрибуты власти: скипетр, булаву, порфиру, гербы, знамена, короны, аксельбанты, петлицы и т д. и т. д.

Если бы суть дела здесь была в самих "скипетрах", ""коронах" и "гербах", то мы поистине имели бы перед собой абсурдное и необъяснимое. Почитать и считать священными эти комплексы различных то металлических, то деревянных предметов - поистине было бы каким-то недоразумением. Мало ли есть фаллических вещей и корон, мало ли есть жезлов и т. д., однако они не почитаются. Значит, и здесь суть деда не в скипетрах и жезлах и т. д., а в том, что эти последние суть только "предметные" символы определенных психических переживаний, мыслей и чувств, именуемых государством. Корона и зерцало ценны и святы не сами по себе, а лишь как символы "святых" и великих мыслей, чувств и хотений. Подобные "предметные" символы в социальной жизни мы встречаем буквально на каждом шагу. Возьмем для примера священные или религиозные реликвии: храмы, статуи и иконы святых, кресты, одежды, лампады и т. д.

Что такое любой храм? Почему он свят более, чем обыкновенный дом? Ведь материалы, из которого он построен, - те же бревна, кирпичи, из которых строятся и частные дома. Формы домов и церквей бывают различные, и не в форме дело. Отсюда само собой понятно, что церковь и другие религиозные предметы "святы" потому, что они суть "предметные" символы непредметных и святых психических переживаний - религиозных мыслей, представлений, чувств и т. д. Святость вторых делает святыми и первых. Оскорбление вторых есть святотатство, и отсюда святотатством является и оскорбление самих символов.

Говоря коротко, все религиозные реликвии - это застывшие в вещественной форме религиозные переживания.

"Предметные" символы мы встречаем и в других областях социальной жизни. Влюбленный дарит своей возлюбленной букет цветов, символизирующий его любовь, нож символизирует ненависть, орел - мысль, вино - веселье и т. д. и г. д.

Таковы главные виды символики или главные виды объективации психики, данные в социальной жизни и в социальном взаимодействии... Из сказанного видно, что все эти символы (звук, свет, цвег, вещи, движения) суть не что иное, как своего рода проводники, подобные телеграфным и телефонным проволокам, посредством которых индивиды сообщаются друг с другом и без которых их психика должна была бы быть абсолютно замкнутой монадой без окон и дверей...

Каждый из этих основных видов символики в зависимости от характера выражаемой им мысли может распадаться на бесконечно разнообразные формы: звуки, изображающие печаль, будут одни, а радость - другие; звуки (восклицания, слова, аккорды), символизирующие благодарность, принимают одну форму, а негодование - другую.

Как бы разнообразны ни были те определения, посредством которых социологи характеризуют сущность социального или надорганического явления, - все они имеют нечто общее, а именно, что социальное явление - объект социологии - есть прежде всего взаимодействие тех или иных центров или взаимодействие, обладающее специфическими признаками. Принцип взаимодействия лежит в основе всех этих определений, все они в этом пункте согласны, и различия наступают уже в дальнейшем - в определении характера и форм этого взаимодействия. Подтвердим сказанное примерами.

"Постоянство отношений", на которое указывает Спенсер как на характерный признак общества или надорганического явления, очевидно, есть лишь иной термин, обозначающий тот же принцип взаимодействия1.

"В "общественности", в социальном явлении мы видим не что иное, - говорит Е. В. Де-Роберти, - как длительное, непрерывное, многостороннее и необходимое взаимодействие, устанавливающееся во всякой постоянной, а не случайной агрегации живых существ"2.

Социальное явление или общество "существует там, - говорит Г. Зиммель, - где несколько индивидов состоят во взаимодействии"3.

Не иначе смотрит на дело и Гумплович, с той только разницей, что в качестве элемента взаимодействия он берет группу, а не индивида. "Под социальными явлениями, - говорит он, - мы понимаем отношения, возникающие из взаимодействия человеческих групп и общений"4.

"Всякий агрегат индивидов, находящихся в постоянном соприкосновении, составляет общество", - по мнению Дюркгейма. Принудительность - характерная черта социального явления, - очевидно, уже предполагает взаимодействие5.

"Интерментальный" процесс Тарда и его формы: подражание, противоположение и приспособление - суть только иные слова для обозначения того же принципа взаимодействия и его разновидностей6.

1 См.: Спенсер Г. Основания социологии. Спб., 1898. Т. 1. С. 277 и след.

2 Де-Роберти Е. В. Новая постановка вопросов социологии. Спб., 1909. С. 46.

3 Зиммель Г. Социологический этюд. Спб., 1901. С. 31-39.

4 Гумплович Л. Основы социологии. Спб., 1899. С. 105, 106, 113, 116, 265 и др.

3 См.: Дюркгепм Э. О разделении общественного труда. Одесса, 1901. С. 221.

6 Tarde G. Etudes de Psychologie Sociale. P., 1898. P. 59-60.

Не иное хочет сказать и Штаммлер, когда говорит, что логической предпосылкой социальной жизни является наличность внешних принудительных правил, что "социальная жизнь есть внешним образом урегулированная совместная жизнь людей". То же видим и у его единомышленника Наторпа.

Новиков, считая "обмен основным явлением человеческой ассоциации", иным словом обозначает тот же процесс взаимодействия1.

1 См.: Новиков И. L"cchange phenomene foundamental de l"association humaine // Revue international de Sociologie. 1911. Vol. 2.

То же видим мы резко сформулированным у Гиддингса, Драгическо, Буглэ, Эспинаса, Ваккаро, Фулье, Грассери, Уорда и других.

Да и само собой ясно, что вне взаимодействия нет и не может быть никакого агрегата, ассоциации или общества и вообще социального явления, так как там не было никаких отношений.

Но само собой разумеется, что это единомыслие в родовом субстрате всякого социального явления нисколько еще не предрешает разномыслия в дальнейшем понимании взаимодействия. Раз утверждается, что взаимодействие тех или иных единиц составляет сущность социального явления, а тем самым объект социологии, то для полного уяснения этого понятия требуется еще ответ, по меньшей мере, на следующие вопросы:

1) Для того чтобы процесс взаимодействия можно было считать социальным явлением, между кем и чем должно происходить это взаимодействие? Каковы единицы или центры этого взаимодействия? Иначе говоря, каковы специфические свойства социального взаимодействия, позволяющие считать его особым разрядом явлений.

2) Если так или иначе решен этот вопрос, то спрашивается дальше, безразлична или нет длительность этого взаимодействия для понятия социального явления? Предполагается ли, что только в длительном и постоянном взаимодействии можно видеть социальное явление, или же оно возникает при всяком взаимодействии, как бы кратковременно и случайно оно ни было?

Без точных ответов на эти вопросы, в особенности же на первую категорию их, понятие "взаимодействие" (а тем самым и социальное явление) становится пустым звуком, и вот почему. Как известно, процесс взаимодействия не есть процесс, специфически свойственный какому-либо определенному разряду явлений, а процесс общемировой, свойственный всем видам энергии и обнаруживающийся хотя бы в виде "закона тяготения" или закона "равенства действия противодействию". Поэтому понятно, что раз взаимодействие хотят сделать специальным объектом социальной науки, то необходимо указать такие специфические признаки этого общемирового и, в этом смысле, родового процесса, которые отделяли бы этот вид взаимодействия от остальных его видов и тем самым конституировали бы социальное явление как особый вид мирового бытия, а поэтому и как объект особой науки.

К глубокому сожалению, однако, многие из социологов даже и не ставят этого вопроса - как будто бы дело идет о чем-то само собой разумеющемся. Но наряду с этим мы имеем многочисленные попытки так или иначе ответить на поставленные вопросы. Главнейшие виды этих ответов сводятся к трем типам: а) или выделяются особые центры этого взаимодействия, не имеющиеся в других видах его, или б) указываются особые свойства социального взаимодействия, отделяющие его от других разрядов последнего, или, наконец, в) комбинируются одновременно оба приема, то есть социальное взаимодействие выделяют как особый вид из родового понятия и путем указания его специфических свойств, и путем указания его взаимодействующих единиц (центров). Таким образом, посредством каждого типа можно выделить особый разряд социального взаимодействия и тем самым определить объект социологии. Проиллюстрируем каждый тип.

Тип А. Можно, например, сказать, что социальным взаимодействием будет лишь такое, где взаимодействующими центрами (единицами) будут биологические неделимые - особи. В этом случае область социологии стала бы охватывать не только мир людей, но и животных, и растений ("зоосоциология" и "фитосоциология"). Ее задачей было бы в этом случае изучение всех форм взаимодействия между указанными центрами.

Можно, следуя тому же типу, поступить и иначе, взяв за подобные центры только людей. Так фактически и поступает большинство представителей социальной науки. В этом случае задача социологии заключалась бы в изучении всех форм общения между людьми. Конкретным примером этого рода может служить понятие "социальное явление" Зиммеля. "Общество, - говорит он, - существует всюду, где несколько индивидов находятся во взаимодействии, каково бы ни было последнее". С его точки зрения, и война есть социальный факт. "Я действительно склонен рассматривать войну как предельный случай обобществления"1.

Тип Б. Наряду с указанным приемом дефинирования социального явления возможен и другой, исходящий из принципа указания специфических свойств самого процесса взаимодействия. Общая черта всех построений этого типа заключается в определении социального взаимодействия как взаимодействия психического. Не характер центров взаимодействия служит в этом случае конституирующим принципом социального взаимодействия, а именно психическая природа его, независимо от того, между какими центрами совершается взаимодействие. "Всякое взаимодействие, имеющее психическую природу, есть социальное взаимодействие" - такова формула этого типа.

На этом общем принципе, разделяемом громадным числом социологов, мы имеем ряд теорий, в деталях различающихся друг от друга. Что социальное взаимодействие есть взаимодействие психическое - это одинаково разделяется и Эспинасом, и Гиддингсом, и Уордом, и Тар-дом, и Де-Роберти, и Петражицким, и Теннисом, и т. д. Но одни из них видят социальное взаимодействие во всяком психическом взаимодействии, тогда как другие - только в психическом взаимодействии, обладающем некоторыми специфическими признаками.

"Общества, - говорит Эспинас, - это суть группы, где индивиды нормально, будучи отделенными, объединены психическими связями, то есть представлениями и взаимными импульсами". К этой черте он присоединяет еще признак "взаимного обмена услуг" как характерный признак общества2. А так как эти признаки даны и в животных обществах, то это дает ему право включить в область социологии и мир животных.

1 Зиммель Г. Социологический этюд. С. 34-37.

2 Эспинас A. Etre ou ne pas etre // Revue philosophique. 1904. P. 466-468.

Близки к приведенным взглядам и понятия обществ (или социального взаимодействия) таких лиц, как Гиддингс, видящий "истинную ассоциацию" там, где дано "сознание рода", переходящее затем "в любовь товарищества".

С точки зрения Тарда, социальным взаимодействием будет интерментальное (психическое) взаимодействие, представляющее, по существу, подражательный характер1, дальнейшими звеньями которого являются противоположение и приспособление...

Не приводя дальнейших иллюстраций, обратимся к третьему типу выделения социального взаимодействия, состоящему в комбинировании обоих предыдущих приемов.

Тип В. Модификаций этого типа также великое множество. Одни, как, например, Дюркгейм и Штаммлер, под объектом социальной науки понимают взаимодействие людей (центры - люди), но не всякое, а только такое, где дано внешнее принуждение. "Социальным фактом, - говорит Дюркгейм, - является всякий образ действия, резко определенный или нет, но способный оказывать на индивида внешнее принуждение"2. В этом с ним сходится Штаммлер с его "внешним регулированием совместной жизни людей".

Другие, подобно Спенсеру, под обществом понимают взаимодействие людей, обнаруживающее постоянство отношений. Третьи, подобно Макаревичу, Гумпловичу, Летурно и Теннису, под социальным явлением понимают взаимодействие людей, обнаруживающее стремление либо к "общей цели", либо где дан "общий интерес" (общество есть "группа, сосредоточенная вокруг какого-нибудь общего интереса" - Гумплович). Некоторые лица, подобно Макаревичу и Теннису, различают Gemeinschaft и Gesellschaft (commimaute et societe), понимая под последними группы людей, стремящихся либо к общей цели, либо группы, построенные на договорном начале, и т. д.3. В качестве Gemeinschaft обычно приводится семья, в качестве Gesellschaft - коммерческое общество и т. п.

1 См.: Тард Г. Законы подражания. Спб., 1892. С. 68, 89 и др.

2 Дюркгейм Э. Les regies de la methode sociologique. P., 1895. P. 19.

3 Tunnies F. Gemeinschaft und Gesellschaft. Jena, 1887.

К этому же типу должны быть отнесены и многочисленные определения социального явления вроде определений Уорда, де Греефа, Паланта, Новикова, Вормса, Пульа, Оствальда и др.

Ближайший вопрос, который нам необходимо разрешить, это вопрос: какому же из приведенных трех типов мы должны отдать предпочтение при определении объекта социологии или социального явления?

Едва ли есть надобность доказывать, что успешное выполнение этой задачи мало зависит от того, который из указанных приемов мы употребим, ибо, в конце концов, любой из этих приемов сведется к типу В. Сведется по той простой причине, что характер центров взаимодействия и характер самого процесса взаимодействия не есть нечто отдельное друг от друга, а неразрывно связанное одно с другим. Можно сказать, что характер процесса взаимодействия объясняется характером и свойствами его центров ("субстанциональная" точка зрения). Можно сказать и обратно, что характер центров есть функция свойств процессов взаимодействия ("логика отношений"), что центры - это только узлы, в которых скрещиваются течения взаимодействующих процессов...

Поэтому, в конце концов, дело заключается не в том или ином типе выделения социального взаимодействия из его общеродового субстрата, а в том, как этот тип употреблен, или в том, как этот прием использован...

Подходя с этой точки зрения к наиболее распространенному применению приема А, состоящему в указании в качестве центров взаимодействия людей, нельзя, с одной стороны, не отметить выгодной стороны такого применения, а именно ясность и резкость границ социального явления ("все виды взаимодействия между людьми суть социальное явление"), но, с другой стороны, нельзя не указать и ряд крупных недочетов его, которые делают этот прием, а тем самым и определение социального явления, неприемлемым. Главный из этих недостатков состоит в следующем. В самом деле, допустим, что социальное явление представляют все виды взаимодействия между людьми. Что получается в результате последовательного проведения этого определения? Нечто довольно странное. Так как человек есть не только человек, но и организм, то социальным явлением будут и те формы взаимодействия, которые изучаются биологией и которые формулируются ею для всех организмов.

Явления размножения, борьбы за существование, симбиоза и т. д. - явления, обычно относимые к биологии, в этом случае становятся сферой изучения социолога. Следовательно, социология будет только повторять в приложении к человеку те положения и законы, которые уже имеются в других науках и, в частности, в биологии, формулированные для всего класса явлений. Но мало того. Человек ведь не только организм, но в дальнейшем анализ и комплекс тех или иных молекул и атомов, то есть некоторая "масса" (объект физики и химии). А отсюда следует, что между людьми могут и должны быть известные физико-химические взаимодействия. Если же это так, то оказывается, социолог должен быть и физиком, и химиком.

Таким образом, последовательно проводя указанную точку зрения, мы в итоге получаем, с одной стороны, науку, только новую по имени, но по существу повторяющую положения биологии и физико-химических наук, а с другой - науку, весьма похожую на ту "науку" "о сигарах в десять лотов весом", которую так блестяще обрисовал Л. И. Петражицкий как пародию науки1. Главный грех этого построения заключается в его неадекватности.

То же в значительной степени приложимо и тогда, когда за "центры" мы возьмем не людей, а, например, животных или вообще "организмы".

Очевидно, что тип А в данных постановках не пригоден, не экономен и не приводит к цели. Если он и возможен, то только со следующей оговоркой: под социальным взаимодействием следует понимать лишь такие виды взаимодействия (между людьми или между организмами), которые не имеются нигде, кроме человеческого общежития или общежития организмов.

Но эта оговорка дает чисто отрицательное решение социальному явлению, а потому пуста; это раз; во-вторых, она есть уже переход к типу Б, так как здесь взаимодействие выделяется в особый вид не в зависимости от центров, а в зависимости от характера и свойств самого взаимодействия; а в-третьих, может оказаться, что подобных свойств совсем не найдется у человека или, если они найдутся, то будут только наиболее ярким выражением того, что в слабом виде уже имеется и у животных. А известно, что по неопределенно количественным признакам не следует классифицировать явления2.

Ввиду всего сказанного нельзя не признать, что гораздо более приемлемыми являются те определения области социального явления, которые исходят из свойств самого процесса взаимодействия (тип Б), и в частности, те теории, которые определяют социальное взаимодействие как взаимодействие психическое. Сущность этих теорий сводится в общем к следующему. Все виды мировой энергии или мирового бытия, говорят эти теории, абстрактно могут быть разделены на известные разряды, из которых каждый разряд обладает своими специфическими свойствами. Таких основных видов энергии три: 1) энергия (а соответственно и взаимодействие) неорганическая (физико-химическая); 2) энергия (и взаимодействие) органическая (жизнь); 3) энергия (и взаимодействие) психосоциальная (общество). Сообразно с этим и науки могут быть разделены на три группы: 1) физико-химические, 2) биологические и 3) социальные, и потому область социологии может быть определена и определяется следующим образом: "Все процессы взаимодействия, обладающие психической природой, совершенно независимо от того, между кем или чем они совершаются, представляют социальное взаимодействие и тем самым являются объектом социологии" (Г. Тард, М. М. Ковалевский, Е. В. Де-Роберги, Л. Уорд и др.).

Это определение социального явления и социологии с формальной стороны ло1ически безупречно и не ведет за собой тех недостатков, которые свойственны типу А в его обычных постановках.

Однако у многих социологов это определение обладает тем недостатком, что совершенно неясным остается у них само основное понятие психического. Не будет большой ошибкой, если мы скажем, что понятие психического в настоящее время напоминает одно из бэконовских idola, которое почти всеми употребляется, но точного определения которого большинство даже и не пытается дать, как будто бы дело идет о чем-то вполне понятном и определенном. Между тем нужно ли доказывать, что "психическое"" понятие чрезвычайно неясное и малоопределенное. Я уже не говорю о гносеологических разномыслиях относительно понятия психического. Достаточно для моей аргументации указать на разномыслия в этом отношении у представителей так называемых точных наук, в частности психологов, биопсихологов и биологов. Обычное определение психологии как науки о "состояниях сознания, - говорит Вундт, - делает круг, ибо, если спросить вслед за тем, что же такое сознание, состояния которого должна изучать психология, то ответ будет гласить: сознание представляет сумму сознаваемых нами состояний"1. "Описание или определение их (сознания и его элементов), - говорит Гефдинг, - невозможно"2.

Читая курсы психологии, мы сплошь и рядом встречаем, как "психическое" сначала отождествляется с сознанием, а затем тут же, через страницу, автор, не стесняясь, говорит о "бессознательных психических процессах" и т. д. Ввиду такого положения дела немудрено, что эта неясность особенно резко дает себя знать в области социологии и биопсихологии, немудрено также, что она влечет и различные понимания социального явления, несмотря на одинаковые определения его как явления психического. Одни, как, например, Геккель, Ле Дантек, Перти и другие, находят сознание и психическое не только у высших животных, но и у растений, и у всякой клетки ("клеточное сознание", "атомная душа" и т. д.). Мало того, ют же Геккель, а на днях Де Грассери находят возможным говорить даже о психике молекул, атомов и "психологии минералов". Подобно этому другие, например Вундт, Ромене, Летурно и Эспинас, с большим увлечением толкуют о "патриотизме", "любви", "сознании долга", "эстетике", "чувстве собственности" и т. д. среди муравьев, пчел, пауков, червей и т. п. Выходит, что чуть ли не весь мир есть психика. При таком положении дела едва ли может быть речь о специальной и автономной категории социального явления, ибо область "психических" отношений совпадает в этом случае почти с областью всех явлений вообще (органических и неорганических); социальным явлением становится весь космос, и социология превращается в универсальную науку, обнимающую все науки, то есть в пустое слово.

Наряду с этими "монистами сверху" мы имеем и "монистов снизу" (терминология В. А. Вагнера), которые с таким же правом изгоняют сознание и психику не только из мира растений и животных, но, пожалуй, и из мира людей, сводя все "психические явления" к физико-химическим реакциям - тропизмам, таксисам, тяготению и т. д.

Немудрено, что и в этом случае не может идти речь о социальном явлении, так как само существование психики становится проблематичным.

Таковы печальные результаты бесцеремонного обращения с термином психического. Так как, однако, формальное определение социального явления как психического взаимодействия логически безупречно и так как все указанные ошибки и заключения вытекают благодаря лишь отсутствию попыток более или менее точно описать и охарактеризовать содержание, вкладываемое в термин "психическое", то первая задача социолога, вставшего на этот путь определения объекта социологии, сводится к тому, чтобы очертить если не само понятие психического, то по крайней мере его некоторые признаки, а во-вторых, чтобы наметить приблизительно те конкретные "центры", во взаимодействии которых уже дан элемент психического.

Не вдаваясь в подробности решения этих проблем, попытаемся кратко ответить на них.

Принимая во внимание обычное деление элементов психической жизни на три основные рубрики: 1) познание (ощущения, восприятия, представления и понятия), 2) чувство (страдание и наслаждение) и 3) волю, или же двухчленное деление профессора Л. И. Петражицкого на 1) элементы односторонние (познание, чувство и воля) и 2) двухсторонние (эмоции), мы можем охарактеризовать психическое взаимодействие следующим образом: под психическим взаимодействием мы понимаем такой процесс, "материей" которого служат ощущения, восприятия, представления и понятия, страдание и наслаждение и волевые акты, в точном значении этих терминов, которое обязывает всегда считать эти элементы сознательными; обязывает потому, что не сознаваемое кем-либо ощущение или представление не есть ощущение и представление, не сознаваемая воля - не есть воля, не сознаваемое страдание и наслаждение - не есть страдание и наслаждение. Трудно передать словами тот специфический смысл, который вкладывается нами в термин "сознаваемое"; мы можем намекнуть лишь на него; но этого намека достаточно, чтобы надлежащим образом понять сказанное. В самом деле, раз я переживаю волевой акт (а не эмоциональный импульс или рефлекс), то понятие волевого акта как акта сознательно поставленного и выполняемого уже имплицитно предполагает сознание. Подобно этому и страдание - "специфический чувственный тон переживаний" - предполагает его "воспринимаемость", "осознаваемость", "ощутимость"; иначе - не "воспринимаемое" или не "сознаваемое страдание" - равносильно отсутствию страдания. Что же касается представлений, понятий и восприятий, то сами термины эти уже подразумевают "сознательность". Следовательно, все "не сознаваемые переживания", в частности "физиологические акты", бессознательные переживания и простейшие эмоции, а равно рефлексы, инстинкты, автоматические акты не могут служить "материей" психического взаимодействия. Это - "материя", если угодно, биологических процессов (физиологии и "психофизики"), а не психических. Из сказанного вытекает и наш ответ на первый вопрос, а тем самым и ответ, определяющий социальное явление: им будет всякое психическое взаимодействие в вышеуказанном смысле слова. Таков тот специфический вид энергии, который служит областью, изучаемой социологией. Так как генетически эти элементы психики развились из вышеупомянутых эмоций или "рефлексов", то непосредственно близкой областью, примыкающей к области социологии, является именно психофизика - ветвь биологии, исследующая соответственные бессознательные эмоции, импульсы или еще "инстинкты", "рефлексы" и автоматические движения. Сообразно с этим имеется возможность с дидактическими целями в генетической постановке вопроса делить взаимодействие организмов на две категории, подобно делению, предлагаемому профессором Де-Роберти, а именно: на психофизическую стадию и стадию психологическую1. Специфической областью социологии является именно последняя.

Таким образом, социальное явление есть социальная связь, имеющая психическую природу и реализующаяся в сознании индивидов, выступая в то же время по содержанию и продолжительности за его пределы. Это то, что многие называют "социальной душой", это то, что другие называют цивилизацией и культурой, это то, что третьи определяют термином "мир ценностей", в противоположность миру вещей, образующих объект наук о природе. Всякое взаимодействие, между кем бы оно ни происходило, раз оно обладает психическим характером (в вышеуказанном смысле этого слова) - будет социальным явлением.

Следующий вопрос, который необходимо разрешить социологу, заключается в том, чтобы очертить тот мир конкретных "центров" или "вещей", во взаимодействии которых уже налицо психический характер, иначе говоря, необходимо указать некоторые внешние признаки, которые позволяли бы говорить: "Вот здесь мы имеем дело с психическим, а здесь не с психическим взаимодействием". Эта проблема встает потому, что сама "психика" - "не материальна", "не предметна" и "не вещественна", а потому она непосредственно не уловима для наблюдателя. Мы всегда можем ее наблюдать не непосредственно, а лишь в символических проявлениях. Пользуясь методом самонаблюдения, в каждом отдельном случае мы можем всегда ясно решить, какой из наших собственных поступков или актов сознателен и какой бессознателен, но весь дальнейший вопрос заключается не в наших актах, а в актах чужих, где метод самонаблюдения бессилен, метод же аналогии не всегда гарантирует истину. Ввиду этого есть настоятельная потребность найти такие внешние критерии, которые могли бы показывать, где мы имеем дело с сознательным, а где с бессознательным актом и взаимодействием.

Психическое взаимодействие может быть только там, где взаимодействуют единицы или организмы, одаренные развитой нервной системой. В силу этого те формы взаимодействия людей между собою, а равно и животных, которые не имеют никакого отношения к психическим формам, в сферу социальных явлений не входят. Например, все люди, согласно закону Ньютона, подчинены закону тяготения и между ними существует притяжение, прямо пропорциональное массе

1 De-Roberty E. Sociologie de Faction. P., 1908. P. 15-21.

и обратно пропорциональное квадрату расстояния, - однако ни один социолог не будет говорить, что эта форма взаимодействия есть объект социологии, то есть социальное явление. Далее, между людьми, как организмами, существует ряд чисто биологических форм взаимодействия, однако, согласно определению, и они не будут изучаться социологом как социологом. Изучение этих форм - дело биолога, а не социолога. Но, скажут, разве явления взаимодействия на почве, половых отношений, явления борьбы за существование, многочисленные общественные отношения на почве питания, обеспечения пищей, жилищем и т. д. - не явления биологические? Ведь размножение, питание, борьба за существование и т. п. - это специфические объекты биологии, однако можете ли вы указать хотя бы одного социолога, который игнорировал бы эти явления и не считал бы их объектами социологии? Разве такие теории, как теории М. М. Ковалевского и У. Коста, не построены в главной своей части именно на принципе размножения? Разве не все теории толкуют о борьбе за существование, и разве ряд весьма резонных теорий, например теория Маркса, Энгельса. Бак-каро, Гумпловича, Лапужа. Аммона и т. д., не основывается на борьбе за существование? Разве "половой вопрос" - не социологическая тема? Как же вы можете исключить их из сферы социологии и из сферы социальных явлений?

Да, несомненно, могу ответить я, они должны были бы быть исключены из сферы социологии, если бы "борьба за существование", "размножение", "питание" и т. д. в социологическом смысле были бы тем же. что и в биологическом. Должны были бы быть исключены по той простой причине, что незачем придумывать пустое слово для изучения тех явлений, которые и без того уже во всем своем объеме изучаются биологией. И незачем создавать лишнюю категорию социальных явлений, когда они превосходно изучаются как явления биологические. В этом случае вместо науки мы имели бы пустое слово "социология".

Однако эти явления нельзя исключить из области социологии, потому что борьба за существование, например, растений и человека - вещи глубоко различные. То же относится и к размножению, и к питанию. А различны они потому, что в мире людей и высших животных эти биологические функции приобретают новый, а именно психический характер, который их и делает новыми социальными явлениями и объектами специальной науки. Именно это присоединение психики, а не что-нибудь иное заставляет считать их социальными явлениями и дает право для изучения их не только биологу, изучающему чисто жизненные формы данных отношений, но и социологу, изучающему их сознательные, социальные формы. Если бы "половой вопрос" весь заключался в "конъюгации" и в чисто биологических половых актах, то социологии, конечно, тут не было бы дела, и вопрос был бы не "социальный", а чисто биологический. Но, думается, никто и никогда еще не ставил этот вопрос как вопрос социальный, в этой плоскости, а всегда, говоря о "половом вопросе", разумел под ним не сами половые акты, а главным образом те психические отношения, которые связаны с этой биологической функцией; а именно: допустимость или недопустимость половых отношений вообще (аскетизм) между определенными лицами, их время, место, определенные формы брака и т. д. - с точки зрения религии, права, морали, эстетики и науки. Вот что составляло и составляет суть "полового вопроса" как вопроса социального, а это говорит, что и здесь имелись и имеются в виду психические формы, а не биологические. То же относится и к питанию как вопросу "социальному". Мало того, даже те лица, которые областью социальных наук считали исключительно мир человеческого общежития, и те сознательно или бессознательно принимали за человеческое общежитие не простое сожительство биологических особей (неделимых), а именно сожительство представителей homo sapiens как носителей ""психической энергии". Если бы не эта черта, то не было бы никакого другого основания выделять мир человеческого общежития из других животных сообществ и даже таких сборных единиц, как "лес". В этом случае, пожалуй, можно было бы "общество" считать если не организмом, то чем-то весьма близким к нему. Плохо ли, хорошо ли, однако так называемые социальные науки изучали всегда различные стороны деятельности человеческих сообществ именно как сообществ объединенных психологическими, а не только биологическими связями. Не говоря уже о таких науках, как науки о религии, праве, этике, эстетике, психике, имеющие дело именно с психическими формами бытия, даже такие науки, как экономика и история материального быта, трактовали о тех же психических формах человеческой деятельности. В самом деле, что такое основные категории политической экономии вроде "хозяйства", "ценности", "капитала", "труда" и т. д.? Разве это не чисто психосоциальные категории? Точно так же описание определенных предметов материального быта разве трактует об этих предметах как о простых физико-химических вещах? Описывая картину Рафаэля, или статую Венеры, или египетскую пирамиду, или хижину эскимоса, разве мы имеем в виду их химический состав, или их удельный вес, или температуру и другие физические и химические свойства? Ответ ясен и не требует комментариев. Выражаясь кантовским языком, можно было бы сказать, что психическое есть априорная посылка социальных явлений.

ЯВЛЕНИЕ СОЦИАЛЬНОЕ

- англ. phenomenon, social; нем. Erscheinung, soziale. Элемент соц. реальности, обладающий всей полнотой соц. свойств и признаков; все то в соц. действительности, что обнаруживает себя, является.

Antinazi. Энциклопедия социологии , 2009

Смотреть что такое "ЯВЛЕНИЕ СОЦИАЛЬНОЕ" в других словарях:

ЯВЛЕНИЕ СОЦИАЛЬНОЕ - англ. phenomenon, social; нем. Erscheinung, soziale. Элемент соц. реальности, обладающий всей полнотой соц. свойств и признаков; все то в соц. действительности, что обнаруживает себя, является … Толковый словарь по социологии

Явление социальное - элемент социальной реальности, обладающий всей полнотой социальных свойств и признаков; все то в социальной действительности, что обнаруживает себя, является. В качестве Я. с. могут выступать предметы, люди, их отношения, действия, мысли и… … Социологический справочник

Социальное явление - (см. Явление социальное) … Экология человека

- (от англ. Social proof), или информационное социальное влияние психологическое явление, происходящее когда люди не могут определить предпочтительный способ поведения в сложных ситуациях. Предполагая, что окружающие лучше знакомы с… … Википедия

СОЦИАЛЬНОЕ СТРАХОВАНИЕ - СОЦИАЛЬНОЕ СТРАХОВАНИЕ. Содержание: Социальное страхование в царской России. . 194 Социальное страхование в СССР........ 196 Социальное страхование в капиталистических странах...................... 204 Социальное страхование в царской России.… … Большая медицинская энциклопедия

Социальное предпринимательство предпринимательская деятельность, нацеленная на смягчение или решение социальных проблем, характеризующаяся следующими основными признаками: социальное воздействие (англ. social impact) целевая… … Википедия

СОЦИАЛЬНОЕ ИЗМЕНЕНИЕ - (social change) различие между нынешним и предшествовавшим состоянием какого либо избранного аспекта социальной организации или структуры. Изучение явления предполагает в качестве логического минимума его идентификацию и использование… …

Явление и смысл - труд Шпета, посвященный разбору и критике фундаментального соч. основателя феноменологии Э. Гуссерля «Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии» (Т. 1). Его публикация в 1914 г. (Москва) явилась результатом командировки Шпета… … Русская Философия. Энциклопедия

СОЦИАЛЬНОЕ НАСТРОЕНИЕ - понятие социальной психологии и социологии при обозначении преобладающего состояния чувств и умов тех или иных социальных групп в определенный период времени. Субъектом С.Н. может выступать как индивид, так и определенная социальная группа и… … Социология: Энциклопедия

СОЦИАЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ НАУКИ - (social studies of science) междисциплинарное изучение социальной ситуации создания науки. Данный подход перекликается как с социологией науки, так и с социологией познания, а также с историей и философией науки, хотя те, кто в наибольшей мере… … Большой толковый социологический словарь

Книги

• Явление смыслов , Алексей Лапшин. Одесса 1973 года подарила миру философа и политолога Алексея Лапшина, одного из самых интересных публицистов современной России. Метод Лапшина строится на взвешенной и лаконичной критике…
• Этикет как социальное явление и его значение в педагогической деятельности , И. Н. Курочкина. В монографии И. Н. Курочкиной `Этикет как социальное явление и его значение в педагогической деятельности` исследуются: поведенческая культура, этикет как компонентповеденческой культуры;…